 |
 |
|
 |
 |
|
Безопасность России зависит не только от ее военной и финансовой мощи, успешной деятельности правоохранительных органов и надежности границ. Важнейшей частью нашей общей безопасности является биобезопасность. Ее обеспечением озабочены ученые, которые соберутся в Москве на I Международную конференцию «Молекулярная медицина и биобезопасность». С одним из организаторов конференции, ректором Московской медицинской академии имени И.М. Сеченова (ММА), академиком Михаилом Александровичем Пальцевым беседует наш корреспондент Елена Антонова. – Михаил Александрович, молекулярная медицина для большинства из нас – тайна за семью печатями. У нас и обычная-то медицина доступна в основном жителям крупных городов, а уж такая экзотическая тем более. Между тем вы ставите знак равенства между развитием молекулярной медицины и обеспечением биобезопасности страны – ни больше ни меньше. Насколько реалистичен такой взгляд? – Сегодня весь мир находится в ожидании биоатаки. Откуда она может последовать – неизвестно. Сибирская язва посеяла панику в Америке, атипичная пневмония – во всем мире. Сейчас нас может захлестнуть волна «птичьего гриппа», который раньше был безопасен для человека. Чем вызвана мутация вируса? Кто может с точностью сказать, естественна она или это продукт человеческой деятельности? С древних времен эпидемии уносили тысячи жизней. Но в наше время к «природным» опасностям прибавилась новая, куда более страшная – биотерроризм. Совершенно ясно, что последствия биотеррора несопоставимы по масштабам даже с самыми тяжелыми трагедиями последнего времени. Несопоставимы будут и затраты на преодоление последствий биоатаки. Именно поэтому уровень развития молекулярной медицины сегодня во многом определяет уровень биобезопасности страны. – Возможно ли воздействие на генном уровне? – Да, биотерроризм сегодня – это не только бактерии и вирусы, которые провоцируют эпидемии. Сегодня речь идет о биотерроризме на генном уровне. Через воду, продукты питания в наш организм внедряется видоизмененный ген, несущий определенный тип информации. Результат биоатаки может проявиться во втором, третьем и даже четвертом поколениях, что приведет к росту числа инсультов, инфарктов. Могут резко увеличиться количество бесплодных мужчин и невынашиваемость плода у женщин. Более того, любое научное достижение в области генной терапии может быть превращено в биооружие. Например, одним из способов лечения рака является блокирование патологического гена. Если эту же технологию использовать для блокировки жизненно важного гена, синтез белков в организме будет непоправимо нарушен. Теоретически возможно на генетическом уровне запускать любые механизмы самоуничтожения организма. При этом врага не удастся «схватить за руку» и бороться с ним будет чрезвычайно сложно. – Как противостоять этим вызовам времени? – В первую очередь добиться понимания со стороны руководства страны. Нужна адекватная законодательная база, целевые программы. Без фундаментальных исследований не построить современную систему биозащиты. – Если мне не изменяет память, о федеральной целевой программе «Молекулярная медицина», а также о правовом регулировании этого направления говорилось еще в 2001 году... – Да, но воз и ныне там. США в 2002 году выделили на программу борьбы с биотеррором 1,5 миллиарда долларов дополнительно к бюджетному финансированию. Сейчас планируется выделить еще большую сумму. Мы должны понять, что отставание в области биологических исследований будет иметь для нас слишком тяжелые последствия. А ведь молекулярная медицина способна стать основой новой концепции здравоохранения и предложить эффективнейшие способы генной диагностики, профилактики и лечения множества социально значимых недугов: диабета, гипертонии, атеросклероза, остеопороза, туберкулеза, онкологических, аутоиммунных заболеваний. С помощью специальных генетических тестов – ДНК-маркеров – можно распознавать такие коварные, поздно проявляющиеся заболевания, как рак шейки матки и молочной железы, болезнь Альцгеймера, семейный полипозный рак толстого кишечника и другие. У нас в Институте молекулярной медицины разрабатываются системы подобных маркеров. В принципе на основе молекулярно-генетических исследований для каждого человека должна быть подобрана индивидуальная лекарственная терапия – собственно, в этом суть фармакогенетики. – Но ведь это, наверное, невероятно дорого? – Да, за рубежом это десятки, а то и сотни тысяч долларов. Но за этими методами – будущее. Отечественные научные разработки позволяют существенно удешевить эти исследования. Но государство должно быть заинтересовано в том, чтобы они были доступны людям. Два года назад был расшифрован геном человека. Началась эра молекулярной медицины. В России на базе ММА имени И.М. Сеченова был создан НИИ молекулярной медицины. Главными направлениями работы стали проблемы молекулярной диагностики, генной и клеточной терапии. Поразительно, но в то время как во всем мире финансирование этого перспективного направления все увеличивалось, в нашей стране оно просто прекратилось. Между тем в России ведутся работы, которые требуют поддержки: создание генно-инженерного инсулина в Институте биоорганической химии имени Шемякина и Овчинникова, биочиповых технологий для генной диагностики в Институте молекулярной биологии Энгельгардта и в НИИ молекулярной медицины, другие исследования. В ряде институтов разработаны методы выращивания стволовых клеток. Необходимо государственное финансирование серьезных фундаментальных исследований по этой проблеме, а не быстрая коммерциализация, способная скомпрометировать это направление. – Такое впечатление, что клеточная терапия в последние годы стала восприниматься как панацея от всех болезней: эдакий «эликсир бессмертия» XXI века. В то же время у этого метода много противников. – В России методы клеточной терапии официально не сертифицированы. Любое применение стволовых клеток – рискованное предприятие. Дело в том, что стволовые клетки бывают разные. Эффект их использования недостаточно изучен, и часто кратковременное улучшение, которое испытывают пациенты, связано с неспецифическим действием клеточной взвеси, содержащей большое количество физиологически активных веществ. Известны случаи возникновения опухолей в результате применения терапии стволовыми клетками. На Западе ведутся активные исследования в этой области, но эксперименты идут только на животных. В России при слабом правовом регулировании любой человек легко может стать жертвой шарлатанов. Мы считаем, что сегодня единственно надежный метод – это использование стволовых клеток пуповинной крови, получаемых при рождении ребенка, для этого же ребенка или для его ближайших родственников. Неплохие результаты получены и при работе со стволовыми клетками, выделенными из брюшной жировой ткани. Конечно, есть особые случаи, когда клеточная терапия применяется как последнее средство помощи безнадежно больным людям – например, при миокардите или при некоторых заболеваниях крови. Здесь все зависит от конкретной ситуации и профессионализма врачей. Но работа по развитию законодательной базы, по созданию сертифицированных банков стволовых клеток, по интеграции в международные информационные системы просто необходима! – Стволовые клетки, генно-инженерные исследования, клонирование. Существуют ли какие-то правовые нормы, на основании которых должны действовать специалисты, работающие в этих сложнейших с этической точки зрения сферах? – Основные принципы работы с ДНК человека были сформулированы в 1975 году на состоявшейся в Калифорнии Конференции по вопросам генетической инженерии. Эти принципы регламентировали приемлемые виды экспериментов, типы бактериальных и вирусных организмов, безопасные для здоровья человека. Что касается медицинской этики, то основой для ее разработки стала Декларация прав человека, принятая в 1964 году в Хельсинки. – Каковы, с вашей точки зрения, перспективы развития молекулярной медицины в нашей стране? Мы очень хотели бы, чтобы Россия в глазах мирового сообщества была не только поставщиком талантливых научных кадров, но и мощной научной державой. Нам есть чем гордиться. Понятие стволовых клеток введено российским ученым А.А. Максимовым, профессором Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге. Понятие «полипотентная стволовая клетка» тоже родилось в России, его автор – член-корреспондент РАМН А.Я. Фриденштейн. Мы надеемся, что I Международная конференция «Молекулярная медицина и биобезопасность» позволит консолидировать усилия ученых, в первую очередь российских, для решения насущных задач сегодняшнего дня, а главное – для обеспечения безопасности дня завтрашнего. «РOCCIЯ»
|
|
|
| Created by FORM'A | © Общенациональная Ассоциация Генетической Безопасности |
|
|
