 |
 |
|
 |
 |
|
Призывы к жесткому контролю генетически-модифицированных продуктов все чаще звучат со страниц российских СМИ. Но в чем именно состоит их опасность? Эксперты считают, что в связи с бесконтрольным распространением таких продуктов мы можем вскоре столкнуться с совершенно новым видом терроризма. Этой теме был посвящен брифинг «Генетический и продовольственный терроризм», который прошел 22 июня в штаб-картире Общенациональной Ассоциации генетической безопасности России (ОАГБ). Президент ОАГБ Александр Баранов в своем вступительном слове напомнил собравшимся, что по иронии судьба встреча пришлась на 22 июня — день начала Великой Отечественной войны. Однако эта война отличалась тем, что ее угрозу человек мог ощущать через свои «внешние анализаторы» — глаза, уши и другие органы. Но сейчас существует возможность проведения войны совершенно незаметно: «многие даже не узнают, что происходит». Одна из основных технологий такой войны — биологическое оружие. А одним из его «носителей» могут стать ГМ-продукты, если на этом пути не будут поставлены надлежащие барьеры. Тема превентивных мер была развита в докладе «Мировое сообщество перед угрозой продовольственного терроризма. Новые глобальные вызовы», который представила Ольга Разбаш, юрист-эколог из Российского Регионального экологического центра. Доклад был основан на материалах встречи экспертов, проводившейся Комитетом по глобальным вызовам современного общества НАТО в Льеже (Бельгия) в мае 2004 года. Ольга Разбаш, принимавшая участие в этом мероприятии со стороны России, сообщила, что уровень мировой озабоченности продовольственным терроризмом очень высок. Эксперты из разных стран согласны в том, что вслед за терактами 11 сентября в Нью-Йорке и 11 марта в Мадриде новым объектом для удара террористов может стать пища. Такого же мнения придерживается и Всемирная Организация Здравоохранения — в 2002 году она разработала Руководство по обращению с системами снабжения продовольствием, в котором рассматривается возможность пищевого биотерроризма. Эксперты ВОЗ и НАТО полагают, что исходить надо не только из уже известных рисков, но и учитывать генную инженерию — хотя к настоящему моменту не накоплено достаточно материала для того, чтобы оценить риски этой технологии. Ольга Разбаш также перечислила ряд международных документов, определяющих правила безопасности при работе с генетически-измененными организмами. Это Картахенский протокол (регулирует перемещение ГМО), Декларация Рио (определяет, что бремя доказывания безвредности лежит на производителе продукции), документы Кодекса Алиментариус и комиссии ООН по пищевым стандартам (определяют стандарты для ГМ-продуктов), а также две директивы Евросоюза (определяют методы оценки угрозы, правила мониторинга, а также условия, при которых выдаются разрешения на выпуск ГМО). В качестве организаций, которые вырабатывают механизмы международного обмена информацией по теме ГМО, были упомянуты UN ECE Aarhus Convention («Руководство по доступу к информации и участию общественности в принятии решений по ГМО», октябрь 2002 г) и Рабочая Группа ЕЭК ООН по ГМО (разработка юридически обязательного международного инструмента по доступу к информации и общественному участию — к маю 2005 г. в Алма-Ата). Разработка и принятие этих документов сопровождаются ожесточенной борьбой между производителями ГМ-продуктов и экологами. При этом особую озабоченность экспертов вызывают Россия и другие республики бывшего СССР. «Мы для них — просто черная дыра», заявила Ольга Разбаш. По ее словам, черный рынок России наводнен ГМ-продуктами. На сегодняшний день основным документом, определяющим будущее генетической безопасности в России, являются «Основы государственной политики в области обеспечения химической и биологической безопасности Российской Федерации на период до 2010 года и дальнейшую перспективу». Однако в этом документе отражены лишь общие цели. Практическое же решение этих задач пока не осуществляется в должном объеме — к примеру, российские таможни не имеют оборудования и специалистов для отслеживания ГМО, проникающих в нашу страну. По мнению Ольги Разбаш, России необходимо гораздо активнее включаться в международные процессы регулирования ГМО, чтобы уровень защиты наших людей был не хуже, чем в Европе. К сожалению, из этого доклада нам так и не стало понятно, что такое генетический терроризм и как именно могут осуществляться теракты с помощью ГМО. Ведь существует и другая точка зрения, согласно которой ГМ-продукты — это высокая технология, которая позволит «накормить голодных всего мира». А все попытки ограничить распространение таких продуктов связаны со стремлением определенных сил помешать этому позитивному процессу. Появление дешевых ГМ-продуктов не выгодно лидерам классической пищевой индустрии — вот они и решили стать новым «Большим Братом». Эту идею «Медновости» предложили прокомментировать экспертам, собравшимся на встрече. Ольга Разбаш в своем ответном выступлении подчеркнула, что не нужно дожидаться «реальных примеров», когда будет уже поздно. Она также привела слова генетика Рикарды Штайнбрехер, сказанные на Конференции по биоразнообразию в Гааге в 2002 году: «Правительства очень запаздывают с введением правил, регулирующих распространение ГМО. ГМО могут загрязнять другие растения и почву генетически измененным материалом, и это уже вряд ли подвластно какому-либо регулированию со стороны человека». По мнению самой Ольги Разбаш, технологии ГМ-продуктов — это лишь верхушка айсберга, которым являются разработки биологического оружия. Точно так же в свое время в США появилась концепция «мирного атома» — в качестве оправдания военных перед Конгрессом за субсидии, полученные на разработку атомного оружия. «Я для себя это поняла в связи с SARS, когда стали говорить открыто, из каких лабораторий это выплескивается, — призналась Ольга Разбаш. — ГМ-продукты — это лишь попытка использовать малую часть военных разработок в коммерции». Александр Баранов, в свою очередь, опроверг идею ГМ-продуктов как средства борьбы с голодом. По его словам, подобный эксперимент в Аргентине уже провалился. 90.000 фермеров, выращивавших ГМ-растения, все равно разорились. «Доказательств, что всех голодных накормят, у нас тоже нет, это миф», заявил президент ОАГБ. Зато Алексей Куликов, вице-президент ОАГБ по науке и образованию, описал другую экономическую перспективу. При этом использовался пример генетического загрязнения, приведенный в докладе Ольги Разбаш: вирусный промотор 35S, используемый учеными для создания ГМ-растений, был обнаружен в «аборигенной» кукурузе мексиканского штата Охака. В результате переопыления мексиканцы потеряли центр, в котором выращивалась дикая кукуруза. А ведь именно такие растения используются селекционерами для получения новых сортов — поскольку в них содержится весь «оригинальный» генный набор, созданный природой. Между тем, по словам Куликова, образцы такой кукурузы на самом деле остались — в вавиловской коллекции в Санкт-Петербурге. И в целом, при распространении ГМ-продуктов по миру, Россия может оказаться в очень выгодном положении как поставщик генетически-чистых продуктов. Например, уже сейчас «американцы ездят к нам на Урал и возвращаются с полными карманами дикой сои», отметил вице-президент ОАГБ. Однако для того, чтобы Россия сохранила эти позиции, нужно ограничить безконтрольный ввоз ГМО из-за рубежа. Но как же все-таки быть с терроризмом? Есть ли свидетельства того, что ГМ-продукты могут незаметно нанести удар по нашему здоровью, а не только по диким культурам растений? Отвечая на эти вопросы, Алексей Куликов подчеркнул, что сама по себе технология получения ГМ-продуктов «не фатальна». Новые гены вставляются в ДНК с помощью плазмид — специальных конструкций, созданных из генетического материала вирусов. Но такие процессы (горизонтальный перенос генов) постоянно идут и в природе. Другое дело, что человек создает конструкции, устойчивые к определенным воздействиям. А эта устойчивость имеет свои неприятные стороны. Например, создается сорт ГМ-свеклы, устойчивой к глифосату (известному гербициду). Это позволяет бороться с сорняками, не убивая свеклу. Все бы хорошо — но при таком подходе токсичный глифосат начинает накапливаться в самой свекле. Более того, при переносе генов устойчивость может проявиться совсем не там, где нужно. Сейчас в Канаде генетически модифицированный рапс (канола), устойчивый к гербициду, превращается в супер-сорняк, с которым очень трудно бороться. Другой пример — уже доказано, что устойчивые к антибиотикам плазмиды из продуктов животноводства переходят в почвенные бактерии. Как отметил Алексей Куликов, сейчас человек выбрасывает в окружающую среду огромное количество таких генных конструкций. Причем из-за коммерческой выгоды этих технологий вопросы о рисках отметаются. К чему это приведет, сказать сложно. Но механизм возможного отравления, в том числе и намеренного, вполне понятен. Не исключено появление генетических конструкций, которые будут «молчать» в растениях — но «заговорят» в кишечнике человека. Причем это может быть патогенный штамм «своей» E.coli, а не какая-то новая инфекция. Каким же образом можно защититься от подобной угрозы? По мнению Алексея Куликова, здесь вряд ли сработает метод «персональной защиты», как в случае личных дозиметров, применяющихся для контроля радиационного фона. Дешевые устройства для анализа ДНК появятся нескоро. И кроме того, нужно будет еще уметь интерпретировать данные анализа — а это могут сделать только профессионалы. Поэтому сейчас необходимо привлечь больше исследовательских организаций России для изучения ГМО. Их первоочередной задачей должна стать разработка полноценной системы маркировки ГМ-продуктов, а также создание большой базы данных, которая отражала бы все возможные риски применения отдельных генетических конструкций (накопление токсинов, перенос генов в другие организмы и т.д.) При этом Алексей Куликов отметил, что США уже опоздали с подобными мерами: у них нет маркировки ГМ-продуктов, так что им будет очень сложно оценить тот вред, который наносят им данные технологии. Но тот факт, что американцы ездят к нам за дикой соей, говорит сам за себя. Интернет-портал MEDNOVOSTI.RU
|
|
|
| Created by FORM'A | © Общенациональная Ассоциация Генетической Безопасности |
|
|
