Генофонд смерти. Об угрозах биологического терроризма

По отношению к биологическому оружию мы все потенциальные жертвы. И все находимся в одинаковом положении, так как никто не может полностью самоизолироваться от окружающего мира. Не спасут от него ни охрана, ни капитал, ни власть. Об угрозах биологического терроризма и проблемах противодействия ему рассказывает начальник отдела Научно-исследовательского центра № 4 ГУ ВНИИ МВД России полковник милиции Владимир Федорович НЕМИЦ.

Часто приходится слышать об угрозе террористических актов с использованием оружия массового уничтожения. При этом, как правило, говорится о химическом или ядерном терроризме, о возможности применения «грязных бомб». Биологическое оружие упоминается гораздо реже. Почему?

Владимир Федорович, более или менее опасно биологическое оружие по сравнению с другими средствами массового поражения?

Все совершенные в последние годы на разных континентах террористические акты могут показаться детскими шалостями по сравнению с тем, какую угрозу в настоящее время несет биологическое оружие. Революция в биологии, происходящая в настоящее время, по своей истории, результатам и последствиям сопоставима с революцией в физике в 20–40-х годах прошлого столетия.

Но, увы, эти достижения могут быть использованы не только в конструктивных целях. У каждой медали есть оборотная сторона: те же знания, что позволяют искоренить тяжелейшие болезни, в состоянии послужить созданию самого опасного оружия в мире.

Неужели оно будет эффективнее ядерного?

В известном смысле да. Масштабы поражения при использовании такого оружия значительно превосходят последствия ядерного взрыва. Действие биологического оружия может носить скрытый, пролонгированный характер или же вызывать в течение короткого периода времени массовые жертвы (например, в случае распыления спор сибирской язвы, вирусов оспы, чумы жертвами могут стать до 5 млн человек за одну неделю).
Последние достижения в биологии и биотехнологии предоставляют доступ к новым видам оружия, таким как генетически модифицированные возбудители особо опасных заболеваний, биорегуляторы и т. п. Они могут использоваться как в масштабных террористических актах, так и в индивидуальном порядке террористическими организациями и криминальными структурами.

Но пока этого не произошло. Речь идет о прогнозах?

Ноу-хау для развития некоторых видов такого оружия уже существуют. Например, австралийские исследователи недавно однозначно показали, что вирулентность (степень болезнетворности. – Прим. ред.) вируса мышиной оспы может быть значительно увеличена путем включения стандартного гена иммуномодулятора. Эту технику в принципе возможно применить и к другим природным патогенам, таким как сибирская язва и оспа. Биологи синтезировали ключевой белок вируса натуральной оспы, который блокирует иммунную систему человека. Еще одна команда биологов недавно создала модифицированный вирус полиомиелита.

Но ведь те, кто решит применить биологическое оружие массового уничтожения, сами могут от него пострадать?

Вовсе нет. Это оружие может быть однонаправленным, тайным, «экологическим» и массовым. Последние достижения науки позволяют создать биологическое оружие, направленное, например, на отдельные этнические группы. Такое оружие может появиться в течение ближайших 10–20 лет.

В общем, вывод напрашивается неутешительный…

Анализ наиболее актуальных угроз ХХI века, проведенный Российской академией наук с учетом приоритетов государственной политики ведущих зарубежных государств, свидетельствует: в ближайшие десять лет биологическое оружие может представить одну из основных угроз для национальной безопасности Российской Федерации.

Что наша страна способна противопоставить этому вызову?

По оценкам российских ученых, занимающихся данной проблемой, у нас есть потенциал для создания системы противодействия таким угрозам. Но он может быть утрачен уже в ближайшие годы из-за кадровых и финансовых проблем, а также отсутствия в стране эффективного координирующего органа и продажности чиновников. Наглядным тому примером является ситуация с птичьим гриппом в районах Западной Сибири.

Вы допускаете, что эта эпидемия дело рук человеческих?

Веками перелетные птицы мигрировали с севера на юг и обратно. Жители стран Юго-Восточной Азии и Сибири также с незапамятных времен употребляют в пищу свежую кровь животных и птиц. Никаких эпидемий птичьего гриппа там никогда не возникало. Изредка проводились карантинные мероприятия по поводу эпидемии ящура. И вдруг неожиданно возникает вирус, который якобы занесли перелетные птицы. А не активизирован ли он искусственно и с определенными целями?
Это косвенно подтверждается сведениями, полученными от руководителей предприятий – производителей птицы. Ветеринарные службы, в частности в Омской области, несмотря на отсутствие на территории предприятий штаммов вируса птичьего гриппа вынуждали фабрики уничтожать племенное поголовье. Очевидно, что здесь имело место вольное или невольное лоббирование интересов иностранных производителей, и иначе как агротерроризмом это назвать нельзя.
Кстати, должностные лица Омской области, подменявшие кропотливую работу по изучению ситуации умышленным или неумышленным – не суть важно – истреблением поголовья кур, уток, гусей на птицефабриках и личных подворьях граждан, после неоднократных представлений правоохранительных органов были-таки смещены со своих постов в конце 2005 г.
Вместе с тем, по свидетельству видного ученого, академика РАСХН, бывшего военного вирусолога Евгения Воронина, данный вирус давно изучен, и еще в советские времена была получена вакцина, причем девяти видов – от H5N1 до H5N9. Мощности для ее производства имеются на одном из отечественных биологических заводов. Однако различные регионы в панике покупают разную вакцину в разных странах, а кое-где аферисты под видом медикамента продают обычную воду.
Помимо пресловутого птичьего гриппа в стране периодически возникают странные эпидемии, позволяющие некоторым специалистам говорить об их искусственном происхождении. Причем в большинстве случаев в качестве источников заражения упоминаются продукты питания или вода…
Из этого можно сделать лишь один вывод: самообеспечение страны продовольствием – основа национальной безопасности. Это не только качество, сбалансированность питания, трудоустройство сельского населения, но и основной путь защиты от биотерроризма. Методы генной инженерии позволяют встроить любой ген (гены токсинов, биорегуляторов, прионов и т. п.) в геном растения и таким образом использовать его для массового террора или агрессии. Вирусами или бактериями могут быть заражены партии продовольствия (сибирская язва, сальмонелла, гепатит А). Для этих же целей могут быть использованы и сами токсины (ботулотоксин, микотоксины и другие).
При использовании более изощренных вариантов, для которых не существует стандартных проверок (при больших скрытых периодах они могут дремать в организме человека до нескольких лет), число жертв таких террористических действий может достичь десятков миллионов человек.
Невидимый убийца может появиться в самом разнообразном обличье – от ранее почти безвредного вируса до «генетического хакера» в чашке фруктового сока, который взламывает защитные системы человеческого организма. Биологическая война ужасна, но биологическая война, включающая генетическую инженерию, есть апокалипсис.
Как противостоять этой угрозе?
За рубежом дальновидные политики уже принимают соответствующие меры. Например, «Доктрина комплексной безопасности» Японии предусматривает максимально возможную географическую дифференциацию поставщиков продовольствия и наращивание внутреннего производства продовольствия, импорт которого не должен превышать 40%.
В США правительство направило на эти цели приблизительно 14,5 млрд долларов в 2001–2004 гг. и 7,6 млрд долларов – в 2005 г. Финансирование гражданской биозащиты включает программы, исследования и административные меры, которые должны предотвращать или уменьшать эффекты воздействия биотерроризма на гражданское население.
Опыт США может и должен быть использован Россией. Нам следует учесть, что предотвратить акты биотерроризма крайне сложно, а иногда просто невозможно. Поэтому решающее значение приобретают раннее обнаружение, предвидение сценариев применения, информированность населения и планирование его поведения, четкая система управления ситуацией с помощью обученного, тренированного и хорошо защищенного персонала, достаточность лекарственных препаратов, их эффективное применение.
Нужно обязательно разрабатывать и проигрывать сценарии возможных биологических атак, проводить штабные учения (деловые игры, тренировки), анализировать возможности организации противодействия им, выяснять наиболее уязвимые звенья в системе защиты.
Как может выглядеть биологическая атака?
В качестве примера приведу только два из множества возможных сценариев актов биотерроризма.
Сценарий 1. Один грамм спор сибирской язвы содержит 10 млн доз, смертельных для человека. Без антибиотиков, использованных до появления первых симптомов (обычно два-три дня), смертность может достигать 85–90%. Если произвести одновременное распыление на нескольких станциях метро (открыть пакетик со спорами перед подходящим к станции поездом), то с помощью воздушных потоков, вызываемых движением поездов, они быстро распространятся по всему городу. В условиях мегаполиса это может привести к заражению нескольких миллионов людей. При этом, учитывая наличие пассажирских потоков через Москву в другие регионы, больные по истечении скрытого периода появятся одновременно почти во всех регионах России. Итог: общая катастрофа, паника, сложность определения источника заражения.
Сценарий 2. Распыление спор сибирской язвы можно осуществить с помощью петард, взрываемых при проведении массовых праздничных мероприятий. Итог тот же. Выход: запрещение использования низкотемпературных взрывных устройств (петард) частными лицами. Резкое усиление контроля за организацией массовых мероприятий.
На какие структуры ляжет основная нагрузка в случае возникновения подобной ситуации?
Очевидно, что основная тяжесть при локализации и преодолении последствий подобных ЧП ляжет на медицинские службы и сотрудников органов внутренних дел. Они же в наибольшей степени могут подвергнуться воздействию поражающих факторов, методам раннего обнаружения и защиты от которых личный состав подразделений милиции практически не обучается. Учения по локализации последствий террористического акта с применением биологического оружия не проводятся. Портативными техническими средствами для своевременного выявления патогенных микроорганизмов милиция не обеспечена.
Таким образом, с полным основанием можно утверждать, что в нашей стране данная проблема, как реальная и угрожающая национальным интересам страны, еще не осознана.
Об этом же свидетельствует тот факт, что по ст. 355 УК РФ (незаконное производство и распространение оружия массового поражения) в течение последних лет выявлено только одно преступление. При этом даже поверхностный анализ поступающих сведений показывает наличие активно протекающих латентных процессов в криминальной среде, направленных на вовлечение в незаконный оборот биологического оружия.
Как известно, во времена СССР шли активные работы как по вопросам защиты от всех видов оружия массового уничтожения, так и по его созданию. Не может ли накопленный в те годы потенциал быть использован во вред нашей стране?
Не секрет, что ко многим бывшим сотрудникам научно-исследовательских институтов, занимавшихся вопросами разработки боевых отравляющих веществ и биологических средств, проявляют интерес представители преступных сообществ. Этих людей стремятся привлечь к нелегальным разработкам технологий и средств совершения преступлений, в том числе террористического характера.
Так, например, в 2003 г. один специалист по боевым и отравляющим веществам оказался в московском СИЗО по обвинению в убийстве. Как он говорил позднее, в тюрьме он неоднократно получал подобные предложения от представителей организованной преступности.
Беда в том, что даже сейчас уровень жизни большинства ученых, от которых во многом зависит наша безопасность, крайне низок, а их оперативное прикрытие органами ФСБ осуществляется лишь в течение срока их работы на режимных предприятиях. После выхода на пенсию или перехода на другую работу они остаются за рамками оперативного обслуживания органами военной контрразведки и иными правоохранительными органами.
Многие специалисты остались жить в городах, где ранее работали на биохимических предприятиях, в том числе и в ближнем зарубежье: в Армении, Грузии, Казахстане, Литве, Таджикистане, Узбекистане, на Украине. Зачастую они влачат жалкое существование и при этом особой любви к оставившей их России не испытывают.
В самой России в результате приватизации многие предприятия данного профиля акционированы и частично или полностью принадлежат частным лицам. Проверочные мероприятия в отношении новых владельцев и руководителей, получивших доступ на бывшие режимные объекты, к новейшим секретным технологиям, на предмет возможных связей с организованными преступными сообществами и криминального прошлого никто не проводит.
Мало кому известно, что часть жителей Чечни, спасаясь от войны, а также раненые боевики для лечения выезжают и оседают в Казахстане, в частности в Степногорске, где ранее располагался один из крупнейших в Советском Союзе завод по производству компонентов биологического оружия. На базе этого предприятия сейчас функционирует филиал медико-биологического факультета Казахской медицинской академии. Размышлять на тему вероятности того, что там учатся и дети боевиков, по-видимому, не имеет смысла.
Бывших научных работников и специалистов в области биотехнологий активно приглашают на работу за рубеж, в том числе и в потенциально заинтересованные в разработке биологического оружия страны. В частности, я знаю, что один из бывших сотрудников НИИ МО России, кандидат наук, темой диссертации которого было особо опасное инфекционное заболевание – гемаррогическая лихорадка эбола, в силу сложившихся обстоятельств оказался в одном из городов Сибири. У него сложные бытовые проблемы, человек тихо спивается и деградирует. Между тем ему уже поступали предложения выехать для работы по специальности в район Ближнего Востока.
Этот фон создает реальную перспективу для вовлечения специалистов в криминальную среду и, как следствие, ведет к бесконтрольному использованию опасных достижений биотехнологии.
Кроме того, по оценкам специалистов, в последнее время в средствах массовой информации, научных изданиях, в Интернете открыто публикуются описания процессов лабораторного получения и промышленного производства тех или иных отравляющих веществ либо их компонентов, в том числе возбудителей смертельных заболеваний.
Хотите примеры? Технологию создания боевого штамма биологического оружия на основе вируса гриппа еще в конце 90-х годов описал в интернете некий Евгений Зубарев, его статья называлась, помнится, «Если люди болеют, значит, это кому-нибудь нужно». В 2006 г. поступил в продажу роман-катастрофа Дмитрия Сафонова «Эпидемия», в котором почти детально описываются пути создания и возможный механизм активации того же вируса гриппа. Совсем недавно телевидение на всю страну огласило простейший рецепт изготовления биологического оружия, обнаруженный у убитого боевика в Нальчике.
Как же быть?
Проблема эффективного противодействия биологическому терроризму крайне сложна, и ее решение может носить только комплексный, межведомственный характер, затрагивающий практически все сферы жизнеобеспечения населения.
А в рамках МВД России, думаю, было бы целесообразно выделить самостоятельное подразделение, которое занималось бы оперативно-служебной деятельностью по противодействию незаконному производству и распространению оружия массового поражения.
Из досье «Офицеров»
Биологическое оружие применялось еще в Средневековье. Оно было примитивным, но безотказным. Противнику подбрасывали тела погибших от чумы и других инфекционных заболеваний людей и животных и ждали, пока враждебная сторона начнет вымирать. Одно из наиболее известных таких событий – эпидемия чумы в Европе в 1346–1351гг., возникшая при осаде татарскими войсками города Каффы (Феодосия).
Россия также помнит немало эпидемий, оказавших влияние на ход истории. Достаточно вспомнить испанку – грипп, косивший народ в 20-х годах прошлого века. Тогда от него погиб один из могущественных большевистских руководителей и организаторов «красного террора» Яков Свердлов, жизнь которого не спасли ни деньги, ни власть.
Из досье «Офицеров»
По сведениям журнала «Эксперт» в США, начиная как минимум с середины XX века политическая элита «относит вопрос продовольствия к приоритетам высокой политики». Координация гражданской биозащиты возложена на недавно созданное Министерство внутренней безопасности. Защита от биотерроризма ведется в трех областях: поддержка местных и региональных систем здравоохранения и госпиталей, исследования противомер, мониторинг болезней. Финансирование программы «Биощит», например, составило около 900 млн долларов в 2004 г. и 2,5 млрд долларов – в 2005-м. Действует также программа «Бионаблюдение», направленная на установку в городах сенсоров для обнаружения биологических патогенов. Еще один проект разрабатывается для развития новых технологий, он включает систему специальных медицинских мер в метрополитене. Финансирование этих программ продолжает расти быстрыми темпами. В частности, дотации, полученные на эти цели сельскохозяйственным ведомством США, увеличились почти в пять раз – с 78 млн долларов в 2004 г. до 381 млн в 2005-м. Министерство внутренней безопасности почти удвоило свои расходы на биозащиту – с 1,6 млрд долларов в 2004 г. до 3 млрд долларов в 2005-м.

 
Created by FORM'A © Общенациональная Ассоциация Генетической Безопасности